admin 
Появление на прошлой неделе супермодели Линды Евангелиста на обложке британского Vogue после ее откровения в 2021 году о том, что косметическая процедура, известная как CoolSculpting, оставила ее обезображенной, было воспринято как триумф.
Фотосессия в сентябрьском номере, в которой представлены многочисленные поразительные фотографии г-жи Евангелисты, сделанные Стивеном Майзелом, фотографом, который первым сделал ее знаменитой, также вызвала восторг и аплодисменты. Вот она, ее тело покрыто леопардовым принтом Alexandre Vauthier, твидом Chanel и мохером Fendi baby pink, голова укутана шарфами и яркими шляпами, все это прекрасно обрамляет лицо, которое в 57 лет выглядит таким же сияющим, как и в 27. Вот она, в сопроводительном интервью, озаглавленном «Снова в цвету: Возрождение неукротимой Линды Евангелиста», с головой погружаясь в вопрос о магии модной фотографии.
«Это не моя челюсть и шея в реальной жизни и я не могу ходить с лентой и эластиком повсюду», сказала она в статье, признавшись, что состояние, известное как парадоксальная жировая гиперплазия, при котором жировая ткань растет и твердеет вместо того, чтобы уменьшаться, сделало ее настолько подавленной, что она «не может смотреть в зеркало». По ее словам, она также не выносит, чтобы кто-то прикасался к ее телу. И что для фотографий визажист Пэт Макграт стянула ее кожу скотчем, чтобы создать эффект натянутости.
«Я стараюсь любить себя такой, какая я есть, но для фотографий…», сказала она. «Послушайте, для фотографий я всегда думаю, что мы здесь для того, чтобы создавать фантазии. Мы создаем мечты. Я думаю, это позволительно. Кроме того, все мои неуверенности снимаются на этих фотографиях, так что я могу делать то, что люблю».
Действительно, глядя на фотографии, никогда не подумаешь, что у г-жи Евангелиста есть какие-то физические проблемы: С помощью иллюзий макияжа, одежды и цифрового постпродакшна, а также под грифом Vogue, она была возвращена на свой прежний пьедестал.
И она права в том, что касается фантазии. Мода всегда определяла себя как распространитель мечты (и сам Vogue был одним из ее главных проводников). Это часть ее обещания и ее привлекательности. Она предлагает бегство в великолепие, в мир, где одежда может, подобно фее-крестной, взмахнуть своей палочкой и преобразить; где женщины выше, стройнее, подтянутее, без пор и бесподобнее, чем кажется возможным.
Что, собственно, и возможно по крайней мере, на фотографиях благодаря процессу ретуши, в ходе которого можно уменьшить талию, удлинить ноги, стереть выпуклости. Это взаимоприемлемая афера между создателями и потребителями, в которую охотно вовлекаются обе стороны. Всякий раз, когда моде бросают вызов за то, что она предлагает нереальный, недостижимый, недоступный по цене образ женщины, ответ один это красота: Красота сама себя оправдывает. Это человеческий императив, и он нужен нам, чтобы выжить.
Но красота и совершенство это не одно и то же. И глядя на обложку г-жи Евангелиста, невозможно не задаться вопросом: Должна ли мода по-прежнему подавать эту отфильтрованную версию мечты, выработанную в те десятилетия, когда сама индустрия управлялась группой привратников, в основном белых и привилегированных, в эпоху, сформированную мужским взглядом? Или же мы находимся на перепутье, где возможность заключается в праздновании уникальности личности, во всей ее несовершенной, идиосинкразической славе?
Это момент, когда наиболее актуальные разговоры связаны с принятием множественности и плюрализма, а не монолитности и однородности. Это момент понимания ценности прозрачности, обмена различными точками зрения и опытом. Не говоря уже о различных определениях красоты, которые отвергают габариты, эйджизм и расизм, некогда присущие моде. В контексте сегодняшнего дня аэрография неуверенности в себе, которой всегда потакала мода, все больше кажется пережитком другой эпохи, который, возможно, лучше перенести в пыльные архивы академических кругов, а не изображать на обложках журналов.
Кроме того, есть и другой вид мечты, который предлагает мода, и он коренится не в невозможном очаровании совершенства, а в потенциале самовыражения. Вполне возможно наслаждаться радостью наряжаться, оставаясь при этом самим собой. На самом деле, выглядеть более похожим на себя или на того себя, которого вы хотите, чтобы видел весь мир.
Поколение дизайнеров все больше строит свои имена, бизнес и сообщества именно на таком послании, заполняя свои подиумы не просто традиционными моделями, а друзьями и семьями всех форм, размеров, возрастов и гендерной идентичности; с морщинами, выпуклостями и признаками прожитой жизни. А также, в их одежде, с позицией и силой.
Например, Майк Экхаус и Зои Латта из Eckhaus Latta, Рейчел Коми, Марьям Нассир Заде, Рауль Лопес из Luar, Хилари Теймур из Collina Strada и Marine Serre. Также Пьерпаоло Пиччоли из Valentino, Алессандро Микеле из Gucci и Демна из Balenciaga три имени, которые помогли определить направление моды в целом за последние несколько лет. Все они также ниспровергают устаревшие представления о том, кому место на их подиумах, в их одежде и как они могут выглядеть.
Тем не менее, как показывает обложка Vogue г-жи Евангелиста, все еще существует тенденция придерживаться ретро понятий стиля и гламура, несмотря на то, что многие журналы стали заметно лучше относиться к диверсификации своих моделей для обложек (в частности, британский Vogue, где Эдвард Эннинфул, редактор, сделал это частью своей миссии). Это тот же самый импульс, который недавно заставил некоторых потребителей призвать к возвращению 30-фунтовых ангельских крыльев Victoria’s Secret, как будто одевание женщин как шаловливых путти было единственным способом определения «сексуальности», тот же самый импульс, который привел к созданию метавселенских аватаров, которые чаще напоминают мультяшных Барби или Джессику Рэббит, чем женскую форму во всем ее бесконечном разнообразии.
Это визуальное выражение призывов к возвращению «семейных ценностей» и старомодных гендерных ролей; образа мыслей, который рассматривает инклюзивность как угрозу, а не как возможность, и ищет утешения в привычном из-за страха перед неопределенным будущим. Выбор между движением вперед и оглядкой назад.
В задачу г-жи Евангелиста не входит борьба за это. Просто рассказать о своем опыте применения CoolSculpting это шаг вперед в общественном обсуждении проблемы цепляния за прошлое. И конечно, она всегда была сторонницей и символом артистичности моды, прославившись в период своего расцвета постоянно меняющимся цветом волос и готовностью сделать все, что нужно, чтобы получить фотографию. В своей съемке для Vogue она верна своим мечтам и перспективам.
Но представьте себе, какой эффект был бы, если бы Vogue поместил кого-то, с предполагаемыми недостатками и все такое, на обложку своего самого большого номера года, и представил бы эти недостатки не как недостатки, а как неотъемлемую часть нового вида красоты, достойной возвышения; достойной того, чтобы быть украшенной по самой сказочной моде. Великолепной, такой, какая она есть.
